Всего три часа разговоров с облаками, и чужая страна уже гостеприимно раскладывает перед тобой пасьянс из карт, дорог и городов. Пожалуй, сегодня у нас туз - Верона. Чудесный, милейший городок пахнет незнакомо, и я пытаюсь разобрать, чем же пропитаны его улицы. Определённо есть что-то брутальное, антично-гладиаторское; есть и что-то романтичное, из «самой печальной повести на свете»; улавливаю и терпкий аромат итальянских виноградников, и даже брызги моря, далекие, чуть уловимые. А еще…
- Чувствуешь? – я изумлённо поворачиваюсь к мужу. – Липой пахнет!
Он неопределённо пожимает плечами: уговаривает карту не играть больше в прятки и показать, наконец, крошечную улочку с нашим отелем.
- Я думала, они тут не растут.
- А почему бы им здесь не расти? – Карта, по всей видимости, не поддаётся на уговоры.
Действительно, почему бы им тут не расти? А мне казалось, что липы растут только в моем детстве.
….На мне красный сарафан в белый цветочек. С карманами! Очень красивый. Я постоянно трогаю оборки и проверяю карманы – не появилось ли там чего. У мамы тоже красивое платье. Мама вообще красивая. И она рядом. Ах, как мало нам надо в детстве, чтобы такой огромный, такой колючий мир стал вдруг мягким и нежным, как мамина ладонь! Ах, как много нам нужно сейчас, ведь по дороге сосуд с маминым здоровьем немного расплескался.
Я обнимаю маму за ногу. Она смеется:
- Ну что ты, липунюшка моя…Отпуск только начался. Целых две недели у нас с тобой!
Мы идем в самый конец нашего дачного участка.
Видно, как вдалеке речка, распустив свои длинные волнистые косы, задумчиво перебирает пряди. Вполголоса напевает одной ей известные колыбельные. Лягушки их тоже не знают, но изо всех сил стараются, тянут гласные…Ветер дразнит деревья: дёргает за листья и показывает язык, но ответа нет. Молчаливо и неторопливо, шагает он прочь, прочь…Солнце, утомившись, раскрасневшись после знойного дня, устало опускается на самое дно леса. И сотни веточек заботливо тянутся вверх, чтобы подхватить его где-то на полпути и уложить в мягкие, набитые мхом подушки. Тихо. Все ждут: не идёт ли? Птицы вертят головами во все стороны и телеграфируют об обстановке. Идёт, идёт! В летнем, слегка мятом костюме, с бутылкой прохлады в руках, наконец, появляется Вечер. Галантный и обходительный, как всегда. Он подмигивает воробьям, нежно поправляет речке непослушный локон, шепчет пару комплиментов стушевавшимся цветам. И каждому, каждому без исключения щедро наливает свой освежающий напиток: Ваше здоровье! Ваше здоровье!
Мне кажется, или липа тоже попала под его обаяние? Да, да, сегодня она надушена сильнее обычного. А ведь весь ствол морщинами покрыт!
Липа большая, старая, руками не обхватить. Из-под крупных, тёмно-зеленых сердечек выглядывают трогательные, жёлто-салатовые цветы, похожие на пушистых цыплят. Уходящее солнце ласково скользит по ним янтарными губами. Щедрое, мудрое дерево торжественно и величаво простирает навстречу нам свою крону, чтобы заключить в свои нежные, ароматные объятия.
- Это любимое дерево Богородицы, - говорит мама.
Мы набираем в подолы соцветия, чтобы засушить и зимой пить липовый чай вприкуску с воспоминаниями. Мое детство пахнет летом, липой и мамой. В следующем году мы снова придём к липе, только сарафан станет чуть короче, а дерево – чуть уже.
Говорят, молния в липу не попадает. В нашу попала. И неизвестно, кто плакал больше – я, мама или истерзанное, умирающее дерево…
…Снова пахнет липой. Я подозрительно оглядываюсь. Верона приветлива и спокойна. Лип поблизости нет. Если только вон в той оранжерее, среди саженцев, кустарников и цветов, не продают…Простая мысль, по каким-то неведомым законам вселенной не приходившая в голову раньше, имеет, конечно, липовый привкус. Жаль, отсюда не привезти. Но ведь и у нас неплохие питомники. Муж терпеливо ждет, пока вездесущая, всепроникающая Сеть протянет свою паутину к моему детству.
Остался самый главный звонок. Телефонные гудки неспешно выполняют свою монотонную работу.
- Да?
- Мама? Мам, я липу купила…